Когда я выходила замуж за Бена, я думала, что знаю, во что ввязываюсь. Он был преданным вдовцом и в одиночку воспитывал своего семилетнего сына Лукаса. Я понимала, что память о его покойной жене, Айрин, всегда будет частью его жизни и жизни его сына. Я был там не для того, чтобы заменить ее, а чтобы помочь начать новую главу для всех нас.
Первые несколько месяцев прошли лучше, чем я могла себе представить. Лукас принял меня с распростертыми объятиями, без колебаний, которых я опасалась. Мы часами играли вместе, читали сказки на ночь и делились маленькими, но значимыми моментами. Я даже научилась готовить его любимые макароны с сыром — очень сливочные, с золотистой корочкой из хлебных крошек.
А однажды Лукас ни с того ни с сего начал называть меня «мамой». Каждый раз, когда он это делал, мы с Беном обменивались эмоциональными взглядами. Казалось, все встало на свои места.
До той ночи.
Когда я укладывала его в постель, Лукас посмотрел на меня широкими серьезными глазами и прошептал:
«Моя настоящая мама все еще живет здесь».
Я улыбнулась, проводя пальцами по его волосам. «О, милый, твоя мама всегда будет с тобой, в твоем сердце».
Но Лукас покачал головой, крепко сжав мою руку. «Нет, она здесь. В доме. Я иногда вижу ее».
По моему позвоночнику пробежал холодок. Я заставила себя улыбнуться, списав это на детское воображение. «Это просто сон, милая. Спи».
Он улегся под одеяло, но я не могла избавиться от беспокойства в груди. Я сказала себе, что это просто его привыкание к новой семье.
Но с течением времени в доме стали происходить странные вещи.
Сначала это были мелочи.
Я убирала игрушки Лукаса, а потом находила их на том же месте. Кухонные шкафы, которые я тщательно реорганизовывала, таинственным образом возвращались в прежнее положение.
Я попыталась рационализировать это. Может, Бен переставлял вещи, не подумав. Может, Лукас заигрался и забыл мне сказать.
Затем произошло нечто, что я не могла объяснить.
Я переместила фотографию Айрин в рамке из гостиной в более тихое место в коридоре. Но на следующее утро она снова оказалась на прежнем месте — без единого пятнышка, как будто кто-то тщательно ее вымыл.
В тот вечер за ужином я случайно спросила Бена: «Ты переставлял вещи в доме?»
Бен усмехнулся. «Нет, Бренда. Думаю, тебе все привиделось».
Но его нерешительный взгляд подсказал мне, что что-то не так.
Несколько вечеров спустя мы с Лукасом решали головоломку в гостиной, когда он внезапно замер, его широко раскрытые глаза уставились на мои.
«Мама сказала, что ты не должен трогать ее вещи».
Мое сердце заколотилось. «Что ты имеешь в виду, милая?»
Лукас наклонился ко мне, понизив голос, как будто рассказывал опасный секрет.
«Моя настоящая мама. Она не любит, когда ты меняешь ее вещи».
Он бросил взгляд в сторону коридора, словно ожидая увидеть там кого-то.
По моему позвоночнику пробежала холодная дрожь.
Я заставила себя улыбнуться и сжала его маленькую руку. «Все в порядке, Лукас. Тебе не стоит беспокоиться».
Но в ту ночь, лежа в постели рядом с Беном, я не могла уснуть. Что-то было не так.
Я тихо встала и направилась на чердак, где Бен хранил несколько коробок с вещами Айрин. Может быть, если я просмотрю их, то найду что-нибудь, что объяснит странное поведение Лукаса.
Я поднялась по скрипучей лестнице с фонариком в руке и нашла в углу коробку, покрытую пылью. Внутри лежали старые фотографии, письма и обручальное кольцо Айрин, аккуратно завернутое в ткань.
Но тут я заметил нечто странное — маленькую дверцу, спрятанную за несколькими коробками.
Я замерла. Я уже бывал на чердаке, но никогда не замечал этой двери.
Отодвинув коробки в сторону, я взялся за ржавую дверную ручку и повернул ее. Дверь с тихим щелчком отворилась, открыв узкую комнату, освещенную небольшим окном.
На односпальной кровати, завернувшись в одеяла, сидела женщина.
У меня перехватило дыхание.
Я сразу же узнал ее по фотографиям.
Эмили.
Я сделал шаг назад, мой пульс участился.
«Вы… вы сестра Бена, не так ли?» Я заикалась.
Женщина испуганно подняла глаза, но затем выражение ее лица смягчилось, как будто она ожидала этого момента.
«Мне очень жаль», — пробормотала она. «Вы не должны были узнать об этом таким образом».
Мои руки задрожали. «Бен никогда не говорил мне, что ты здесь. Как долго… как долго ты живешь на чердаке?»
Она опустила взгляд, разглаживая край своего одеяла. «Три года».
Три года.
Моя голова закружилась. «А Лукас? Ты с ним разговаривала?»
Эмили медленно кивнула. «Иногда. Он скучает по матери. Я рассказываю ему истории о ней, чтобы утешить его. Думаю, это помогает ему почувствовать, что она все еще здесь».
В моей груди поселился глубокий холодок. «Но он считает вас своей матерью. Он сказал мне, что его настоящая мама все еще в этом доме».
Эмили отвернулась, ничего не говоря.
Я повернулась и поспешила вниз по лестнице, мое сердце колотилось. Я нашла Бена в гостиной, он смотрел телевизор.
«Бен». Мой голос был неуверенным. «Почему ты не рассказал мне об Эмили?»
Его лицо потеряло цвет.
«Бренда, я… я не знал, как».
«Ты знала, что она сбивает Лукаса с толку. Он думает, что его мать все еще здесь!»
Бен провел рукой по лицу, выглядя измученным. «Я не думал, что все так плохо. После смерти Айрин Эмили никогда не была прежней. Она отказалась от помощи. Я подумал… что держать ее здесь лучше, чем бросить».
Я уставилась на него в недоумении. «Ты не подумал, что я должна знать?»
Он тяжело вздохнул и кивнул. «Ты права. Это зашло слишком далеко. Мы должны это исправить».
На следующее утро Бен сел с Лукасом и мягко объяснил ему правду.
Лукас долго молчал. Затем он прошептал: «Но… она похожа на маму».
Бен крепко обнял его. «Я знаю, дружок. Но твоя настоящая мама — в твоем сердце. И мы должны помочь тете Эмили».
В тот же день Бен наконец сделал то, что должен был сделать много лет назад, — оказал Эмили помощь, в которой она нуждалась.
Она плакала, сопротивлялась, но в конце концов согласилась.
В доме стало легче без ее скрытого присутствия.
Поначалу Лукасу было трудно, он спрашивал об Эмили и гадал, вернется ли она. Но со временем он начал принимать правду.
А мы с Беном?
Мы прошли через большее, чем я могла себе представить, когда выходила за него замуж. Но, в конце концов, это сделало нас только сильнее.
Потому что семья — это не только прошлое.
Она заключается в том, чтобы двигаться вперед вместе, встречая каждую тень и каждую правду рука об руку.
