Сначала это были мелочи, почти незначительные.
Маленькие замечания, критика, жалобы.
Сначала я думала, что он просто привередливый, или, может быть, я преувеличиваю.
Но со временем стало невозможно игнорировать это.
Итан, мой муж, с которым мы прожили пять лет, начал делать едва заметные замечания о моей готовке.
Сначала это были мелочи, например, что курица приготовлена не так, или что паста слишком мягкая.
Я могла с этим справиться.
Я не шеф-повар, но я и не новичок на кухне.
Однако жалобы на этом не закончились.
Они стали чаще, детальнее и более язвительными.
«Это жаркое такое пресное, что я лучше съем картон», — говорил он, отодвигая тарелку в сторону без раздумий.
«Ты переборщила с чесноком. Ты вообще знаешь, что делаешь?»
Мое раздражение начало расти.
Готовить ужин каждый вечер было непросто, особенно после долгого рабочего дня.
Но я продолжала стараться, надеясь, что со временем он оценит мои усилия.
Однажды вечером, после очередного «разочаровывающего» ужина, я не выдержала.
«Если все так плохо, почему бы тебе не приготовить в следующий раз?» — бросила я, стараясь говорить спокойно, но терпение уже на исходе.
Лицо Итана напряглось.
«Я бы предпочел этого не делать. Я просто говорю, что твоя готовка не лучшая. Я не хочу тебя обидеть, но ты сама спросила», — ответил он своим обычным пренебрежительным тоном.
Я была ошеломлена.
Я старалась изо всех сил, а он вел себя так, будто я совершенно не умею готовить.
Это ранило сильнее, чем я хотела бы признать.
Но хуже всего было то, что он критиковал меня постоянно.
Что бы я ни приготовила, для него это никогда не было достаточно хорошим.
Я начала сомневаться в каждом блюде, спрашивая себя, делаю ли я что-то не так.
Но я продолжала пытаться, надеясь, что всё наладится.
Потом я заметила кое-что странное.
Итан, который раньше всегда приходил домой после работы, стал иногда задерживаться допоздна.
Он придумывал оправдания: встречи с клиентами, какие-то дела.
Но это стало повторяться слишком часто.
Я старалась не зацикливаться на этом, но его жалобы на мою готовку не прекращались.
Чем больше я старалась, тем меньше он был доволен.
Однажды мне самой пришлось задержаться на работе.
У меня был важный проект, который нельзя было отложить, поэтому я не приготовила ужин.
Я написала Итану, чтобы он купил что-нибудь поесть по дороге домой.
Когда я вернулась, я ожидала найти его на диване перед телевизором или в кабинете.
Но дома было подозрительно тихо.
Я проверила кухню, чтобы увидеть, ужинал ли он.
Но всё было так, как я оставила.
Холодильник был полон продуктов, которые я купила в начале недели.
И не было ни малейшего признака того, что он ел.
На следующий вечер я увидела полную картину.
Итан снова пришел поздно, пахнущий легким ароматом одеколона и едой на вынос.
Но что-то в его глазах было странным.
Будто он пытался что-то скрыть.
Я спросила, как прошел его день.
Он пробормотал что-то о поздней встрече.
Но это звучало неубедительно.
Тем вечером, выпив пару бокалов вина, я не смогла удержаться.
В голове начали крутиться разные мысли.
Поздние возвращения.
Жалобы на мою готовку.
То, что он почти не проводил со мной время.
Интуиция подсказывала мне, что что-то не так.
Я сделала то, чего никогда не думала, что сделаю.
Я проверила его телефон.
Как только я увидела имя «Софи» в сообщениях, у меня сжался желудок.
Софи была его бывшей девушкой.
Они расстались еще до того, как мы встретились.
Я слышала о ней лишь мельком, в рассказах, но не более.
Я никогда не думала, что она снова появится в его жизни.
Но когда я начала читать переписку, меня накрыло, как лавиной.
Софи не просто писала ему.
Они общались регулярно.
И не просто о каких-то случайных вещах.
Они что-то планировали.
Но самое худшее?
Они говорили о еде.
Обсуждали, что приготовить на ужин, какие рестораны посетить, какие блюда им нравятся.
Софи отправляла Итану фотографии своих блюд.
А потом я увидела это.
Он ел у нее дома почти каждый вечер.
Меня охватил шок.
Месяцами я готовила ужин для него, изо всех сил стараясь угодить.
А он тем временем ел у своей бывшей.
Он притворялся, что моя готовка недостаточно хороша.
Заставлял меня чувствовать себя никчемной.
А сам наслаждался ее блюдами.
Это предательство было болезненнее, чем я могла себе представить.
На следующий день я не выдержала и спросила его напрямую.
«Итан, что между тобой и Софи?» — мой голос дрожал от гнева и боли.
Он побледнел.
Пытался увильнуть от ответа.
Но я не собиралась этого терпеть.
«Не ври мне, Итан. Я знаю, что ты каждый вечер ел у нее дома.
И все это время говорил мне, что я плохо готовлю.
Зачем?»
Он не смог встретиться со мной взглядом.
Вина была написана у него на лице.
«Это не то, о чем ты думаешь», — пробормотал он, проведя рукой по волосам.
«Мы просто говорили о еде, вот и всё.
В этом не было ничего плохого.»
«Ничего плохого?» — повторила я, мой голос повысился.
«Ты ходил к ней за моей спиной, ел ее еду.
И я должна поверить, что в этом нет ничего плохого?»
Он тяжело вздохнул и опустил голову.
«Это не то, что ты думаешь.
Просто… Софи готовит то, что мне нравится.
Я не хотел тебя обидеть.
Ты замечательно готовишь.
Но она просто знает, что мне больше по вкусу.»
Эти слова были как удар.
Все это время он ел у своей бывшей не потому, что моя готовка была плохой.
А потому, что предпочитал ее еду.
И вместо того, чтобы честно признаться, он скрывал это.
Я почувствовала, как предательство сжимает мое сердце.
Я отдавала ему всё.
Любовь, время, силы.
А он тайком ходил к той, кого я меньше всего ожидала увидеть между нами.
Следующие дни были полны слез, злости и тяжелых разговоров.
Итан извинился.
Но могла ли я когда-нибудь снова ему доверять?
Я так старалась, но этого было недостаточно.
Я задумалась.
Я была для него просто очередным блюдом, от которого можно отказаться, когда оно наскучит?
Я поняла, что кормила не только его желудок.
Я питала отношения, которые давно стали односторонними.
Но теперь пришло время накормить себя.
Эмоционально, ментально, с достоинством.
Потому что я больше не могла голодать ради человека, который меня не ценит.
