Я вошла в дом, всё ещё крепко держась за руку Василе.
Внутри было неожиданно уютно — цветочные занавески пропускали мягкий дневной свет, а в воздухе витал аромат свежей выпечки.
На стенах висели семейные фотографии в старых блестящих рамках, что говорило о частой уборке.
— Где папа? — спросил Василе, пока Клаудия вела нас на кухню.
— У дяди Георге, чинит что-то в тракторе. Я послала его, чтобы он сообщил, что ты приехал. Он скоро будет.
Кухня была сердцем дома — большая, гостеприимная, с печью, в которой горел огонь и наполнял комнату теплом.
На столе лежала красно-белая клетчатая скатерть, уже сервированная тарелками, столовыми приборами и хрустальными бокалами, вероятно, вынутыми из витрины в гостиной по особым случаям.
— Садись, девочка, не стесняйся, — позвала меня Клаудия и мягко подвела к стулу. — Ты такая худенькая, надо тебя откормить. Как ты собираешься дарить мне внуков в таком виде?
Я почувствовала, как мои щёки мгновенно вспыхнули.
Василе тихо засмеялся.
— Мама, мы здесь всего двадцать минут, а ты уже говоришь о внуках?
— А когда мне ещё говорить? На смертном одре? — драматично возразила она, нахмурив лоб, но глаза её смеялись.
Мне шестьдесят два года, я хочу подержать внуков на руках, пока ещё могу их поднять!
Она поставила на стол большую миску с дымящимся супом.
— Суп с мясными фрикадельками, — гордо объявила она. — Рецепт бабушки, передавался из поколения в поколение.
Аромат заставил меня понять, как сильно я проголодалась.
Клаудия заметила это и удовлетворённо улыбнулась.
— Смотри, у девочки есть аппетит! Это хороший знак.
Как только я начала расслабляться, входная дверь громко распахнулась.
Послышались тяжёлые шаги, и в дверном проёме кухни появился высокий мужчина с седыми волосами и глубокими морщинами на лице.
Его глаза, точь-в-точь как у Василе, внимательно меня изучили.
— Так вот, — пробормотал он, вошёл на кухню и сел за стол. — Это, значит, невестка?
— Ион, веди себя прилично, — упрекнула его Клаудия. — Представься как следует.
Мужчина оглядел меня с головы до ног, и я снова почувствовала ком в желудке.
— Ион Василеску, — просто сказал он и протянул мне свою грубую, натруженную руку. — А ты кто?
— Валентина, — ответила я и пожала его руку.
Повисла неловкая тишина.
Его рука крепко держала мою, а глаза внимательно вглядывались в мои.
Вдруг уголки его губ приподнялись в неожиданно тёплой улыбке.
— Добро пожаловать в нашу семью, Валентина.
Остаток ужина прошёл в удивительно приятной атмосфере.
Клаудия рассказывала забавные истории из детства Василе, от чего тот краснел, а Ион дополнял их подробностями, которые мой муж предпочёл бы забыть.
— Знаешь, что наш маленький Василике в восемь лет хотел сбежать из дома? — засмеялась Клаудия, снова наполняя мою тарелку голубцами.
— Мама, ну не надо…
— Надо, надо! Он собрал рюкзак, положил три книжки, яблоко и пакет конфет и объявил, что едет в Бухарест становиться писателем!
Я рассмеялась, представив себе маленького решительного Василе с рюкзаком.
— И куда он в итоге добрался? — спросила я с любопытством.
— До конца сада, — ухмыльнулся Ион. — Он сел под грушевым деревом и читал, пока не заснул.
Мы нашли его вечером — книга на лице, яблоко рядом нетронутое.
После ужина Клаудия провела нас в маленькую, но уютную комнату.
Кровать была покрыта вышитым вручную покрывалом, а на прикроватной тумбочке лежали старые книги.
— Комната Василе, — с гордостью объявила она. — Я оставила её как есть.
Я подошла к книжной полке и провела пальцами по потёртым корешкам — Толстой, Достоевский, Ребреану, Садовяну.
— Василе сказал, что вы были учителем литературы, — заметила я, обратившись к Клаудии.
В её глазах что-то изменилось.
— Сорок лет преподавания, — подтвердила она.
Дети из деревни звали меня «госпожа дракон» — злая как дракон, но с золотым сердцем, — добавила она со смехом.
— Я не думаю, что ты была строга, мама, — вмешался Василе. — Ты просто была требовательной. Поэтому все твои ученики стали достойными людьми.
В ту ночь, в узкой кровати из юности Василе, я прошептала:
— У тебя замечательная семья.
Он обнял меня.
— Ты зря боялась.
— Признаю. Когда я впервые увидела твою мать, я подумала, что она меня заживо съест.
Василе тихо рассмеялся.
— Многие так думают. Она всегда была такой — сильной женщиной, которой приходилось управлять и домом, и школой.
Папа шутит, что влюбился в неё, когда она накричала на него за то, что он плохо выучил стихотворение Эминеску.
На следующее утро меня нашли на кухне рядом с Клаудией.
Она дала мне фартук и пригласила помочь с завтраком.
— Ты умеешь делать блины? — спросила она, внимательно меня изучая.
— Я знаю рецепт бабушки, — ответила я, потянувшись за миской.
— Прекрасно. Покажи, как ты их готовишь, и я решу, достойны ли они вкуса моего мужа.
Это было испытание, но на этот раз я не чувствовала страха.
Клаудия внимательно наблюдала за мной, пока я смешивала ингредиенты, но не критично, а скорее с интересом.
— Ты добавляешь корицу в тесто? — удивлённо заметила она. — Интересно.
— Это секрет моей бабушки, — объяснила я. — Он придаёт особенный вкус.
Когда я испекла первый блин, Клаудия осмотрела его, понюхала и, наконец, откусила маленький кусочек.
Её лицо отразило удивление, за которым последовала одобрительная улыбка.
— Неплохо, девочка, совсем неплохо. Я тоже покажу тебе пару старых хитростей.
Теперь я поняла: это было окончательное принятие.
Следующие два часа мы провели, готовя вместе, делясь рецептами и историями.
Удивительно, как быстро исчез мой первоначальный страх.
Когда Василе и его отец вошли на кухню, они застали нас смеющимися — Клаудия показывала мне, как плести сдобную косу для праздничного хлеба.
— Ну-ну, что тут у вас происходит? — удивлённо спросил Ион, заметив тёплую атмосферу.
Клаудия подмигнула мне.
— Я передаю девушке мудрость поколений. У неё золотые руки, она будет замечательной женой и матерью.
Вечером, когда мы собирались уезжать, Клаудия вручила мне большую посылку.
— Эти банки для вас, — объяснила она. — Закуска, варенье, компот. А вот моя поваренная книга — я хочу подарить её тебе.
Ошеломлённо я посмотрела на потрёпанную книгу, исписанную аккуратным почерком.
— Но… это же семейное наследие.
— Именно, — улыбнулась она. — А ты теперь семья.
На прощание Клаудия снова обняла меня, но на этот раз её объятие было не пугающим, а утешительным.
— Береги моего сына, — прошептала она мне на ухо. — И приезжайте скоро снова. Весной я покажу вам свой сад.
В машине, по дороге домой, Василе спросил:
— Ну что скажешь? Всё ещё боишься моей мамы?
Я взглянула на сумку с заботливо приготовленными банками и на поваренную книгу, надёжно лежащую в моей сумочке.
— Я не её боялась, — засмеялась я. — Я боялась образа, который сама себе придумала.
Василе улыбнулся и взял меня за руку.
— Я знал, что вы отлично поладите. Вы больше похожи, чем ты думаешь.
Когда я обернулась и увидела, как дом становится всё меньше вдалеке, я поняла, что эта встреча прошла совсем не так, как я ожидала.
Я была готова к сложной свекрови, к осуждению и критике.
Вместо этого я нашла новую семью — и, возможно, даже подругу.
Это было только начало отношений, которые, как мне казалось, станут одними из самых ценных в моей жизни.
Если вам понравилась история, не забудьте поделиться ею с друзьями!
Вместе мы можем передавать эмоции и вдохновение дальше.
